День российской печати отметили на неделе представители медиасообщества региона. В связи с праздником хотелось бы вспомнить о нашем земляке Алексее Павловиче Чокове, одном из редакторов областной газеты «Кызыл Ойрот» (впоследствии «Алтайдын Чолмоны»).
Алексей Павлович был одним из представителей алтайской интеллигенции, талантливым поэтом, блестящим переводчиком, активным организатором-пропагандистом своего времени. К великому сожалению, в 1937 году, когда Алтай отмечал 15-летие Ойротии, он был арестован и ушел из жизни в возрасте 30 лет – на подступах к расцвету своего поэтического дарования.
А.П. Чоков родился в 1908-м в урочище Кумуртук Улаганского района. О его жизни известно мало. К счастью, в моем распоряжении оказался сборник материалов Всероссийской научно-практической конференции «Судьба и литературное наследие репрессированных: взгляд из XXI века», изданный в 2010 году в Горно-Алтайске. Имеющийся в нем материал ведущего сотрудника Института алтаистики им. С.С. Суразакова д.ф.н. З.С. Казагачевой «О судьбе и творчестве поэта Алексея Чокова» стал дорогим наследием. С первых строк там отмечается, что при скудной информации (редкие газетные публикации, записи бесед, воспоминаний родственников и современников) ученым и преподавателям кафедры алтайского языка и литературы филологического факультета Горно-Алтайского государственного университета удалось собрать материал, на основе которого сделан анализ его жизни и творчества.
«…Алексей Павлович учился в советско-партийной школе и, вероятно, был в числе первого набора трехмесячных курсов (1923). В тот период это была одна из ударных форм подготовки кадров. После окончания курсов работал в агитбригаде юрт-передвижек «Кызыл jурт» («Красная юрта»), которые состояли из пяти-шести человек разъездных пропагандистов. В условиях полукочевого образа жизни алтайцев юрты-передвижки оказались самой приемлемой формой массовой работы по мобилизации людей, чтобы они стали участниками в огромном перевороте их жизненного уклада. Оставлено яркое свидетельство о характере этой работы. «Мы делали прививки, обучали, создавали колхозы, читали доклады: о гигиене и земледелии, о социалистических формах труда и советском праве. Мы показывали фильмы и создавали кружки ликбеза (ликвидация безграмотности. – З.К.). Мы вели работу против суеверий, детских болезней и кулацкой агитации. Эта была трудная работа, но она была прекрасна. Временами казалось, что сердце не выдержит», – говорил Павел Кучияк в автобиографии, записанной с его слов в 1932 году немецким писателем-антифашистом Францем Вайскопфом (Кучияк, 1979, 1.25).
После работы в юрте-передвижке Алексей Павлович по назначению занимал должность организатора-пропагандиста в исполнительских комитетах Кош-Агачского и Онгудайского районов. В начале 30-х годов он, студент Иркутского финансово-экономического института, из-за нехватки кадров был отозван с учебы и работал редактором национальной литературы в Западно-Сибирском объединении государственного книжного издательства (в то время Ойротская автономная область была в составе Западно-Сибирского края). В 1937 году был редактором областной газеты «Кызыл Ойрот». В конце этого года был арестован».
В сноске к написанному указывается, что в 1962 году заведующая отделом партийного архива обкома партии Ю.А. Гончарова показала автору материала выписку из обвинительного документа по делу Алексея Павловича Чокова. Там записано, что его родители, зажиточные кулаки, имеют более 100 овец, коров, лошадей. О самом А. Чокове: он буржуазный националист, проводник японского империализма.
«В 1956 году директор Горно-Алтайского НИИ истории, языка и литературы С.С. Суразаков обратился в органы госбезопасности с ходатайством о реабилитации многих репрессированных алтайских поэтов. Таким образом, в 1958 году Алексей Павлович был реабилитирован.
Начиная со второй половины 20-х годов минувшего столетия стихи Алексея Павловича публиковались в газетах, учебниках и поэтических сборниках. Как и у большинства начинающих поэтов, они по содержанию и идейной направленности были социально-политическими откликами на события, происходившие в области, стране и мире. В них ярчайшее проявление всплеска духовной жизни алтайцев. О правомерности использования алтайскими поэтами форм народной песни очень точно заметил сибирский литератор С. Кожевников: «Песни алтайцев характерны своей социальной силой, социальным содержанием. При исключительной красоте и экономичности формы они блещут яркостью языка, эмоциональной насыщенностью содержания» (Кожевников, 1937, с. 144). Вот фрагмент стихотворения Алексея Чокова:
Алтай jараш jерине
Качанай jаркынду кун тийер?
Алтай албаты, jашоскурим
Качанак бичикке уренер?
Кайран ада уулычыдап,
Качан озуп эр болор?
Кайран алтай албаты
Качан атту-чуулу эр болор?
(Кызыл Ойрот, 1927)
С народных песен начинался творческий путь Ч. Чунижекова, Я. Бедюрова, А. Толтокова, Ч. Енчинова, И. Эдокова, И. Тантыева и многих других поэтов. Они были удивительно похожи друг на друга своей биографией и началом трудовой жизни: учителя, учащиеся различных курсов и школ, корреспонденты газет. Наиболее ощутимый след оставил поэт Алексей Чоков.
По-настоящему его талант раскрывается в большом эпическом произведении «Улу Сталинге ойрот албатынын бичиги» («Кызыл Ойрот», 1936). В газете дано предисловие о том, что это письмо зачитывалось на чрезвычайном IX съезде трудящихся, а также в коллективах районов. Под письмом свои подписи поставили 21035 человек. На русский язык перевод осуществил новосибирский поэт В. Непомнящих («Сибирские огни», 1936). Такого рода произведения – тоже примета того времени: во всех республиках издавались «письма» трудящихся т. Сталину. Но, к чести Алексея Павловича Чокова, его поэма-письмо не воспринимается как ода, воспевающая личность вождя, здесь нет типичной для такого жанра напыщенности и риторики. Главное ее содержание – Алтай и судьба его народа. В ней было выражено естественное стремление осознать свой исторический путь.
Несомненно, в формировании поэтического дара Алексея Павловича Чокова огромная роль принадлежит русской поэзии. Им переведены произведения Н.А. Некрасова («Генерал Топтыгин»), А.С. Пушкина («Сказка о попе и работнике его Балде», «Кавказ», «Зимняя дорога», «Зимний вечер», отрывок из романа «Евгений Онегин»), басни И.А. Крылова, стихи Д. Бедного, В. Инбер. Все эти произведения начиная с 1934 года издавались в учебниках для школ, в периодической печати.
Работа Алексея Павловича над переводом произведений русской литературы свидетельствует о его высокой поэтической культуре. Чокову-переводчику пришлось столкнуться с разными традициями литератур, с иным способом эстетического мышления, ему следовало вживаться в систему новых образов и смыслов. Он как бы по наитию уловил мысль В.Г. Белинского: «Близость к подлиннику означает передачу не буквы, а духа создания» (В.Г. Белинский, 1955, т. IX, с. 227).
А.П. Чоков не стремился к формальной точности в переводе каждого слова, строки или строфы. Он понимал, что в разных языках с каждым словом связаны совсем другие ассоциации».
Подытоживая творческий путь Алексея Павловича Чокова, наравне с автором вышеизложенного материала необходимо отметить, что именно первые активисты (в том числе, как видим, и первые поэты, корреспонденты), беззаветно служившие делу подлинно демократической власти – Советов, подверглись репрессиям. Как пишут историки, с 1928 – 1929 гг. партия по существу монополизировала все государственные структуры. Вместо оживления Советов как органа самоуправления народов она стала насаждать командно-административные методы управления (Екеева Н., 2000, с. 67 – 68), что привело к репрессиям, которые подавили и беспощадно уничтожили творческий потенциал очень многих талантливых людей. В их числе, к великому сожалению, был и наш земляк, одаренный сын Теленгитской земли Алексей Павлович Чоков.
Подготовила
Т. Тадыева
