Выбор Г.И. Гуркиным, родившимся в Улале, места для постоянного жительства в Оносе (современный Анос. – Прим. ред.) на Нижней Катуни был предопределен во время летних экспедиций, которые художник совершал, обучаясь в качестве вольнослушателя в Высшем художественном училище живописи, скульптуры и архитектуры. Эти места к началу ХХ века были достаточно обжиты. Настоящим культурным центром здесь являлся Чемал. Комфортный климат и роскошные горные пейзажи привлекали сюда жителей губернского центра Томска, и село стало превращаться в любимый сибиряками курорт. Григорий Николаевич Потанин, признанный авторитет в деле сибиреведения, в частной переписке в 1902 г. заметил: «Имя это (Чемал. – Прим. ред.) я давно знаю; туда ежегодно ездил из Петербурга улалинский талантливый пейзажист Гуркин, чтобы писать этюды, и я видел чемальские виды и в альбоме Гуркина, и на академической выставке». Устававшему от петербургского многолюдья Гуркину Чемал с его миссионерским станом, 52 дворами и населением в 300 душ, летом населенный отдыхающими (их тут называли «воздушниками» или «саламдарами», т.е. соломенными шляпами), казался шумным, и он выбрал маленькое, всего в 26 дворов, поселение Онос, примостившееся у горы Ит-Кая в роскошном сосновом бору.
Переезд в Онос семьи Гуркина, в которой было уже трое детей, состоялся в 1902 г. «Лето. Гуркин на Алтае. Он занят перевозкой семьи из Улалы на Катунь в Онос. Постройка дома и усадьбы, в которой он принимал непосредственное участие, отнимала у него все время. Только в праздничные дни он писал этюды сосен, камней со мхом, колодины, большетравие и с этим материалом осенью поехал в Академию художеств» (А.В. Анохин. «Алтайский художник Г.И. Чорос-Гуркин»).
Представление о первоначальном виде усадьбы Г.И. Гуркина дается в очерке писателя Г.Д. Гребенщикова «В усадьбе Гуркина»: «На первый взгляд усадьба художника производит впечатление усадьбы зажиточного хозяина, особенно с приезда с низовьев Катуни. Большие пригоны, довольно небрежно сделанные дворы, в которых стоят две алтайские юрты: одна пониже о восьми углах, сделанная срубом с острой крышей, а другая конусообразная, похожая на сахарную голову. Дальше за дворами – взятая в поскотину пашня и покос, а ближе к селу хороший новый амбар, навес и завозня под одной крышей, и наконец, замыкая углом чистую ограду, стоят два новых больших дома… Первый, южный, представляет собою квартиру художника. В нем кухня, уютный зал, одна чистая горница и большая длинная терраса, выходящая на ограду, тогда как фасад дома выходит на юг, и перед окнами раскинут обширный огород. Второй же, более новый, дом отступает от первого на почтительное расстояние и дает на самом углу место небольшому саду. В этом доме помимо других трех комнат в очень большом зале, освещенном громадными, почти во всю стену, окнами из хорошего бемского стекла, помещается мастерская художника. Удивительно хорошее настроение овладевает вами, когда вы входите в эту мастерскую… Все так просто, так уютно и так в то же время внушительно… Полотна, мольберты, палитры, кисти. На стенах развешаны масса картин, этюдов и начатых эскизов художника, взятых тут же на месте, и нередко те же краски, те же сюжеты вы видите из окна… Речки, горы, водопады, Катунь, типы алтайцев, шаманы, всадники, птицы, звери…
Но больше всего трава, деревья и цветы, та яркая пестрота цветов, которыми так неисчерпаемо богат Алтай. <…> Во всем этом видны громадный вкус, чуткость и та великая любовь к искусству, которая рождает истинное творчество и ведет в храм бессмертия».
Весной 1905 г. Г.И. Гуркин уехал из Петербурга и больше туда не возвращался. «Скромный и малоизвестный художник Г.И. Гуркин не мог рассчитывать обеспечить свое существование работой кисти, а потому должен был отдавать большую часть времени работе на мельнице в своем убежище на р. Анос (приток р. Катуни) и хозяйству» (А.В. Адрианов. «Алтай и его художник»).
С тех пор усадьба гостеприимного живописца начинает притягивать к себе и праздных курортников, для которых Гуркин проводил экскурсии в мастерской, и серьезных ученых из Томского университета, для которых она была точкой отправления в экспедиции по Алтаю и местом летнего общения. В одной из первых заметок о посещении мастерской Гуркина сообщалось: «Григорий Иванович принял нас очень любезно. Это высокий еще молодой человек лет 30, с калмыковатым сухощавым и нервным лицом. Держался он очень просто и охотно давал разъяснения на все задаваемые ему вопросы… Алтай, чудный живописный Алтай глядел на нас со стен мастерской талантливого художника».
В Оносе готовилась первая персональная выставка Г.И. Гуркина, буквально взорвавшая в конце декабря 1907 г. губернский Томск. В собственноручно оформленном каталоге Гуркин указал свой почтовый адрес: «Алтай. Улалинское почт. отд. Томской губ. Бийского уезд., село Анос». В каталоге второй персональной выставки (Томск, 1910 г.) в адресе появится принятое в то время уточнение «собственный дом».
К концу первого десятилетия ХХ века усадьба Гуркина превратилась в настоящий культурный центр, вдохновителем которого был Г.Н. Потанин, утверждавший, что в Аносе процветают наука и искусство, и сравнивавший Чемал с Парижем, а Анос – с Мюнхеном или Геттингеном. Здесь гостили писатели Г.Д. Гребенщиков, Г.А. Вяткин, В.Я. Шишков, сюда приезжали художники Л.П. Базанова, А.О. Никулин, С.М. Прохоров и другие.
Вот как Потанин описывает основные объекты усадьбы – дом, сад и мастерскую: «Это большая зала с обильным светом, который вливается в неё из трех окон; одно окно больше других, оно имеет четыре аршина ширины и около сажени высоты. Хотя владельца и строителя этой мастерской не было дома, обстановка, в которой я провел два месяца, июнь и июль 1908 года, постоянно мне напоминала его. Кругом меня были следы его гения, его вкуса, его художественных капризов. Посредине комнаты циклопическая постройка, небольшая печь с железной трубой, сложенная из дикого серого камня… На стенах висит дюжина рам, заготовленных для картин, – работа самого Григория Ивановича, как и печь; в качестве материала для орнамента художник воспользовался скульптурой сосновых шишек. Перед окнами сад, но не в обычном смысле этого слова. Тут нет расчищенных дорожек, нет клумб с цветами, родина которых или берега Средиземного моря, или южная Азия. Пространство, окруженное решеткой, чтоб не зашел на него скот и не помешал сурепице, журавельнику и другим диким полевым растениям роскошно развить свой рост, – вот и все, что следует понимать под словами «сад Григория Ивановича». Художнику хотелось только иметь перед своими окнами первый план для своих картин. В этом саду есть одно посаженное растение, но это прозаический репейник… К стенам дома, обращенным в сад, пристроены небольшие террасы с перилами, поднявшись по ступеням любой из них, вы упретесь не в дверь, ведущую в дом, а в глухую стену и почувствуете сразу, что эти террасы возвышаются не с практической, а с какой-то эстетической, загадочной для вас целью. Вообще здесь во всем эстетик преобладает над практиком. Через изящные крылечки попасть внутрь дома нельзя, а к двери, которая действительно служит входом в дом, через которую проникают все посетители мастерской, приходится идти по длинной доске, одним концом положенной на порог двери, а другим – лежащей на земле… Из окон мастерской вид на устье Аноса; вы смотрите сверху на овраг, в котором кончается течение Аноса; виден небольшой клочок Катуни. Вправо и влево от оврага обывательские домики».
В 1909 г. в Оносе под наблюдением Григория Ивановича открывается бесплатная библиотека. По заданию Г.Н. Потанина Гуркин активно собирает алтайский фольклор и публикует его, создает несколько стихотворений в прозе, пишет заметки в газету, работает с учеником Д.И. Кузнецовым, решает проблемы коренного населения. От выставки к выставке интерес к творчеству Гуркина значительно усиливается, современники приходят к выводу, что хорошо продуманная и удобно устроенная усадьба Г.И. Гуркина – «микрокосм природы Алтая».
«Анос – родина и место постоянного проживания художника Г.И. Гуркина. Здесь его дом с флигелем и обширным двором, летами зарастающим зеленой травой. Двор перерезан поперек крохотным каналом, проведенным Григорием Ивановичем едва ли не собственноручно из речки Анос. Миновав двор, этот канал – «собственность Гуркина», следовало бы надписать над этим произведением художника, – вступает в тот оригинальный калейдоскоп, который именуется садом художника. И чего-чего только нет в этом саду, составленном из разнообразнейших представителей растительного и минерального царства! Тут и молодые дубки, и кедр, и ель, и рябина; груда камней – серых, черных, белых, круглых, бесформенных; цветущие огоньки рядом с кузьмичевой травой, пучками и ревенем; роскошные голубые венчики аквилегий качаются над кучей из голых лошадиных черепов и костей… А посередине – отражающая алтайское солнце гладь крохотного пруда с той чистой, прозрачной водой, какая свойственна только горной речке, пронесшейся по каменному руслу… Сооружая свой пестрый сад, переживающий еще только первые дни творения и обреченный в будущем на всякого рода новые распланировки, перемещения и изменения своей структуры, художник имел в виду создать возле себя натуру, иметь под руками средство, облегчающее ему изображение в красках на полотне его художественных замыслов… В конце концов это – микрокосм природы Алтая, та малая капля, которой свойственно отражать в себе огромные солнца…» (статья «На Алтае (аносский художник)», опубликованная в 1911 г. в газете «Сибирская жизнь»).
