Есть люди, похожие на солнце: теплые, улыбчивые, доброжелательные, позитивные. Кажется, они любят всех вокруг, целый мир и способны разглядеть красоту даже в обычном речном камушке. Мне посчастливилось познакомиться с такой женщиной, проживающей в селе Соузар Усть-Коксинского района, – Серафимой Сарыевной Васильевой.
Каждый раз, бывая в городе, Серафима Сарыевна заходит в редакции «Звезды Алтая» и «Алтайдын Чолмоны», приносит статьи – добрые, искренние – о земляках самых разных профессий: мараловодах, медиках, учителях. Много она пишет и о фронтовиках, в том числе и об уже ушедших. А как же сложилась ее собственная жизнь? О чем мечтала в юности, чем занималась в районе, как начала писать?
Родилась она там же, где живет и сейчас, в Соузаре, вскоре после войны, третьей. Всего же детей в семье было семеро. Мама девочки работала в тылу, проводив мужа на фронт. С войны мужчина не вернулся, считался пропавшим без вести, и лишь два года назад его останки подняли поисковики – погиб, защищая Ленинград.
Училась Серафима в Козульской школе.
- Учиться мне очень нравилось. Подружек, правда, никогда не было, все время с пацанами играла, дралась с ними на равных. Помню, когда была маленькая, летом мы ездили со взрослыми в тайгу, там такая красота – разнотравье, как персидский ковер, кандык копали, по кедрам лазали как белки. Ревень собирали. Может, я тогда маленькая была, но казалось, он очень высокий – с меня ростом. На костре его жарили и ели.
Когда перешли в пятый класс, нашим классным руководителем стала Галина Яковлевна Соенова, преподавала чистописание, а еще учила нас танцевать. Мальчики сначала не очень это восприняли, а она им говорила: «Вам это пригодится в жизни, не будете где-то в углу стоять, будете танцевать». Вот такая замечательная женщина была. А мальчишки наши действительно здорово танцевать научились.
Среднюю школу Серафима окончила в Усть-Кане. Ребята из других сел жили в пришкольном интернате, домой уходили в выходные дни. В свободное время частенько забегали к своей любимой Галине Яковлевне, а та всегда их угощала домашней едой.
- Она, бывало, ездила отдыхать по турпутевке. Обязательно всем привозила значки. Они в советское время были лучшим сувениром, хорошим подарком. Мы так всегда радовались!
Много времени тогдашняя школьница и ее сверстники уделяли спорту: играли в волейбол, бегали на лыжах – жизнь казалось замечательной, насыщенной, полной приключений. Пусть в материальном плане было трудно – босиком ходили от снега до снега, – внимания на это особо не обращали. У всех так было, все равны.
Даже мечта, говорит Серафима Сарыевна, была в то время одна на всех – многие хотели стать артистами, чтобы их в кино показывали.
- Отправляли в то время талантливых ребят из Горного Алтая в разные профессиональные училища. Я, если честно, больше хотела танцевать, на большой сцене выступать, и вот мы классом поехали в город на просмотр. В старом театре нас экзаменовали Акпашева и Карагыз Ялбакова. И вот они решили, что меня надо отправить учиться не на танцовщицу, а на режиссерское отделение в Челябинск.
В Челябинск поехали многие, но почему-то все бросили, не стали учиться. Ну, все бросили, и я тоже. Вернулась домой. Поработала в колхозе с мамой, на следующий год поступила в Барнаул, на библиотекаря. Училась с удовольствием, параллельно – в сельхозинстите, после окончания которого поступила в аспирантуру.
О режиссуре Серафима не жалеет. Конечно, говорит, были поначалу мечты, что станет знаменитой, снимет «Арину» Кокышева, однако жизнь сложилась так, что провела она ее не с артистами, а с маралами.
- Так, наверное, жизнь устроена, чтобы искать себя, что-то пробовать, делать выбор. По-другому скучно было бы.
Вариант остаться жить в городе девушка даже не рассматривала – домой, в родной район, к природе, маралам! Вернулась, продолжила трудовую деятельность. Вспоминает, что чуть было не начала строить карьеру по линии партии.
- Секретарем комсомола в то время был у нас активный товарищ Подкорытов. Все хотел меня отправить в Омск учиться, в высшую партийную школу. Но я к тому времени уже серьезно «заболела» маралами, не хотела ничего менять в жизни, хотя в школе активной была: и в пионеры вступила, и в комсомол. А бабушка наша всегда ругалась: «Зачем вы в комсомол вступаете? Немцы придут – вас первыми убьют!» Боялась она всю свою жизнь…
В 1977-м Серафима вышла замуж за земляка Владимира Васильева, вскоре молодые супруги стали вместе работать в маральнике: муж – бригадиром, жена жарила панты.
Говорит, муж у нее хороший, понимающий, спокойный.
- Никогда не ревновал, хоть в коллективе одни мужчины. А мне среди них комфортно было работать, я ведь вообще пацанка была, до восьмого класса с синяками ходила – дралась с мальчишками. В друзьях одни парни были. Потом уже, когда взрослыми стали, признавались они, что некоторым я как девушка и нравилась, а подойти сказать боялись – я бы их побила.
- Муж не предлагал с маральника уйти? Все же такая тяжелая работа, неженская…
- Нет. Да и не слушала я никогда никого, все сама решала. На маральнике от меня многое зависело, в первую очередь качество пантов. Как тут уйдешь?
О характере моей собеседницы говорит и такой факт: в юности она не умела седлать лошадь, а когда пришла на маральник, научилась. Да так, что с мужиками соревновалась, кто быстрее запряжет да быстрее доскачет до указанного места. Стоит ли говорить, что в отстающих Серафима не ходила!
- Я и маралов наравне с мужиками гоняла, и прясла городила, и охотничала. Конечно тяжело, но нравилось мне все это.
Самая первая в районе из женщин Серафима получила водительские права и начала разъезжать сначала на отечественном авто, а потом и на иномарке. Но главным ее увлечением всегда оставались маралы.
- Так всю жизнь на маральнике и провела. Работа нелегкая: в жарке около 90 градусов, весь день как в парилке проводишь. Однако панты у нас были высокого качества, на всю республику славились, а потом даже и за рубежом о нас узнали. Начали корейцы наш опыт перенимать, все удивлялись: как так получается – разрезаешь пант, а он весь равномерно прожарен, как шоколадка.
Панты сначала маленькие были у наших маралов, но постепенно мы их с 10 килограммов до 25 довели. А сил сколько было! Себя ведь не жалели, а устанем, немножко крови маральей выпьем – и снова готовы работать хоть еще целый день. А сейчас вот совсем жару переносить не могу…
На вопрос, как же начала писать при таком-то ритме жизни, при таких нагрузках, Серафима Сарыевна ни на минутку не задумываясь ответила: «А мне помогли Калкин и Соенова».
- Я поехала в Тюнгур, в музей, где была выставлен портрет Калкина, нарисованный одним мальчиком. Только заходишь, и сразу он в глаза бросается. Я как зашла, так возле него и встала – все смотрела. Отличный портрет, нарисованный черной тушью, да и самого Калкина я лично по Ябогану хорошо знала.
И вот ушла я оттуда, а в голове сразу мысль оформилась: писать! Так и начала потихоньку описывать, что в районе происходит, какие мероприятия, о людях рассказывать. Днем никогда ничего не писала – только ночью. Как сяду за стол, так сразу Калкин перед глазами, и мысли сами собой идут.
Особенно стала писать про фронтовиков. Они воевали, прошли все, а рассказать об их жизни некому. Даже дети-внуки эту память не хранят. Хочется успеть записать, чтобы люди помнили, гордились земляками.
К сегодняшнему дню у Серафимы Васильевой накопилось много газетных публикаций как на русском, так и на алтайском языке, выпущена книга об истории Соузара. В настоящее время она собирает материал для следующей книги.
- Быстро и незаметно жизнь прошла, – грустит немного моя собеседница и тут же добавляет: – Но если бы я опять молодой стала, ничего бы, наверное, не поменяла: снова вернулась бы в свою деревню, к маралам. Мне без них никак!
Наталья Антюфьева
