Нейрохирургия является одной из наиболее «технократических» и прогрессивных областей
в медицине. Когда в 2000 году в Республиканской больнице создавалось нейрохирургическое отделение, не все верили, что оно окажется жизнеспособным, что мы потянем это направление в плане обеспечения кадровыми и техническими ресурсами. Но прогнозы скептиков не сбылись. Сегодня на базе нейрохирургического отделения выполняются сложнейшие высокотехнологичные операции, осуществляются различные виды экстренной и плановой хирургической помощи. Заведующий отделением главный нейрохирург Республики Алтай Денис Мельников – человек прогрессивных взглядов, который уверен, что у нейрохирургии большое будущее и особая роль в медицинской науке. Мы поговорили с Денисом Александровичем о вчерашнем, сегодняшнем и завтрашнем дне в развитии нейрохирургии.
– Денис Александрович, нейрохирургическое отделение Республиканской больницы достаточно молодое, оно создавалось при вашем участии. Как это было?
– Наше отделение открылось 1 июля 2000 года. До этого нейрохирургии как таковой в республике не было. Вся экстренная помощь оказывалась на базе ортопедотравматологического отделения, а на плановые нейрохирургические операции пациентов направляли в соседние регионы.
Я приехал в республику в 1998 году с сертификатом невропатолога, получил квалификацию травматолога-ортопеда, работал в ортопедотравматологическом отделении, занимался травмами нервной системы вместе со старшим коллегой заслуженным врачом РФ Вадимом Владимировичем Чурутой. Заведовал отделением в то время врач-травматолог высшей категории Анатолий Владимирович Нешпор. В процессе работы мы сталкивались с ситуациями, когда больным срочно требовалась нейрохирургическая помощь, которую мы не могли оказывать в рамках ортопедотравматологического отделения, приходило понимание, что республике необходима своя нейрохирургическая служба.
Тогдашняя администрация Республиканской больницы, которую возглавлял Александр Александрович Гурьянов, поддержала нас, в итоге из травматологии было выделено 30 коек на нейрохирургию.
Я получил сертификат нейрохирурга и возглавил новое отделение, став руководителем службы в 25-летнем возрасте. У истоков создания отделения кроме меня стояли также два замечательных доктора, один из них Вадим Владимирович Чурута, ныне, к прискорбию, его уже нет с нами. Это был травматолог высшей категории с нейрохирургической специализацией, человек неординарный, обладатель колоссального опыта и ума, неподражаемого чувства юмора, виртуоз и философ, который во многом определил лицо нынешнего нейрохирургического отделения. Другой – Александр Валерьевич Холманский – врач-нейрохирург высшей категории, специализирующийся в настоящее время на эндоваскуллярной хирургии – сложнейшем высокотехнологическом методе диагностики и лечения сосудистых патологий – и возглавляющий эндоваскуллярную службу в нашей больнице. Поначалу мы занимались только травмами, но постепенно начали делать и плановые операции.
Должен признаться, что изначально нас всерьёз не воспринимали. Многие сомневались в целесообразности существования нейрохирургического отделения, но уже через год, когда выросли доступность и скорость оказания нейрохирургической помощи в республике, сомневающихся стало меньше.
– Что было самым трудным на этапе становления?
– Существовала проблема нехватки опыта, в том числе и в организационной работе, второе – это материально-техническая база. Нейрохирургия – очень дорогое направление. Врач-нейрохирург может владеть всеми необходимыми знаниями и умениями, но без надлежащего инструмента он способен сделать не много.
Реальный сдвиг по оснащению нашего отделения произошёл в 2013 году, когда в рамках федеральной программы «Модернизация здравоохранения» было закуплено дорогостоящее оборудование, в частности операционный микроскоп стоимостью полмиллиона долларов. С появлением этого прибора наши возможности значительно расширились, выросли качество и количество нейрохирургических операций.
– На сегодня ваша служба оснащена в достаточной мере?
– Развитие нейрохирургии как на этапе её становления, так и сейчас во многом зависит от финансовой поддержки. Мы должны двигаться в ногу со временем – работать на современном оборудовании с использованием качественных расходных материалов.
Сегодня в нашем распоряжении имеется серьёзная техника, которая очень востребована в работе, но хочется верить, что мы пойдём дальше. Например, нам нужны системы нейронавигации и нейромониторинга, входящих в стандарты нейрохирургической помощи, необходимые для более точных и безопасных операций на головном мозге. Я думаю, что рано или поздно это оборудование появится и у нас.
Повторюсь, что нейрохирургия — одна из самых высокотехнологичных и дорогостоящих областей медицины. Из бюджета больницы выделяются большие средства только на инструментарий, расходные материалы. Допустим, девайс размером с авторучку для вскрытия черепа может стоить порядка 300 тысяч рублей. Представьте себе операционные щипцы, механически они не намного сложнее ножниц, но стоят несколько десятков тысяч рублей, поскольку изготовлены из специального металла, сертифицированного для нейрохирургии, который выдерживает определённые виды заточки, цикл обработки и операций.
Всё наше развитие по факту упирается в оснащение. Когда появляется новый девайс, мы тут же его осваиваем. Мы не ретрограды, мы технократы.
– Денис Александрович, расскажите о своём отделении, коллективе.
– Наше отделение рассчитано на 24 койки, мы занимаемся плановой и экстренной хирургией. Сейчас здесь работают пять врачей-нейрохирургов – Алексей Владимирович Очурдяпов, Владимир Викторович Никифоров, Айсур Владимирович Манинов, Александр Валерьевич Холманский и я.
У нас подобрался работоспособный коллектив. В настоящее время отделение полностью укомплектовано врачами. Мы быстро осваиваем новые методики, у нас есть возможность учиться и совершенствоваться. Рядом с нами находится клиника реально мирового уровня – Федеральный центр нейрохирургии в Новосибирске, поддержку которого мы чувствуем постоянно.
– Коллектив у вас достаточно молодой…
– Не столько по возрасту, сколько по отношению к жизни и своей специальности. Мы стараемся развиваться, расти, стремиться к чему-то. В нейрохирургии, как и в медицине вообще, важно знать английский язык. К примеру, врачи сегодня при международном общении не изъясняются на латыни, как в средневековье, эту роль теперь выполняет английский. Достойное знание языка позволяет не находиться в информационной изоляции, читать актуальные научные работы, которых пока нет в переводе, изучать видеозаписи операций и конференций, продуктивно участвовать в профессиональных форумах и прочее. Нейрохирургия – интернациональная наука, она требует от профессионала быть в курсе современных мировых разработок и тенденций. Иначе нас ждут отставание и застой.
– Какие виды помощи оказываются в нейрохирургическом отделении Республиканской больницы? С какими патологиями вам приходится иметь дело чаще всего?
– Спектр плановой нейрохирургической помощи, которая оказывается на базе нашего отделения, достаточно широк. На первом месте стоят дегенеративные заболевания позвоночника, которые ещё называют остеохондрозом, в частности, лечим хирургически так называемые компрессионные осложнения дегенеративно-дистрофического процесса. На втором месте – новообразования головного, спинного мозга, повреждения и опухоли периферических нервов. Также мы занимаемся лечением гидроцефалий с установкой шунтов, ещё одна часть наших операций связана с сосудистыми проблемами нервной системы. Мы проводим и реконструктивные операции, допустим по восстановлению конфигурации черепа и другие.
В нашем отделении оказывается высокотехнологичная медицинская помощь, к примеру можно отметить микрохирургические вмешательства при опухолях головного и спинного мозга, где используется очень много сложного оборудования. Наряду с операционным микроскопом, моторными и электрохирургическими системами в том числе мы применяем ACUSA-аспирацию (Acustic Ultrasonic Aspiration) – ультразвуковой дезинтегратор, устройство, которое с помощью ультразвука разрушает опухолевые клетки, оставляя целым здоровый мозг.
Всего в нейрохирургическом отделении Республиканской больницы проводится в среднем, включая плановые и экстренные, более 270 операций в год.
Замечу, что в 2000 – 2010 годах количество операций при травмах было больше, чем плановых. Сейчас всё наоборот – три четверти операций у нас плановые, и только одна четверть связана с экстренными случаями. Это хорошая тенденция. Во-первых, расширился спектр плановой помощи, во-вторых, по этому можно судить и о социально-экономической ситуации в России. Пьяной, криминальной или дорожно-транспортной травмы, требующей нейрохирургической помощи, стало значительно меньше, что уже внушает оптимизм.
– Какие качества свойственны врачам-нейрохирургам?
– Нейрохирурги – люди, как правило, рукастые. Если человек способен оперировать мозг, то гвоздь он точно сумеет забить и сделает это красиво. Нейрохирургов нередко отличает синдром отличника, он во многом мешает жить, но для нейрохирургии это не недостаток. Здесь надо всё делать максимально хорошо и даже больше, ведь наша работа связана со спасением жизней. К сожалению, не всё мы можем вылечить и не каждого спасти по множеству объективных причин. Однако стремиться к этому обязаны.
– Какие перспективы развития нейрохирургии вам видятся в будущем?
– Медицина должна научиться восстанавливать разрушенный спинной мозг, проводимость по нему.
Я вижу большие перспективы в сочетании нейрохирургии с био- и нанотехнологиями, в том числе в области киборгизации и бионики. Это позволит создавать функциональные нейропротезы конечностей, способные взаимодействовать с нервной системой человека, полностью брать на себя роль утраченных конечностей.
Нано- и биотехнологии сегодня стремительно развиваются, вероятно, в будущем с их помощью можно будет сращивать повреждённый спинной мозг, восстанавливать работу периферических нервов. Это открывает перед нейрохирургией и медициной в целом принципиально новые горизонты.
Думаю, расширение возможностей человека, его памяти, внимания будет напрямую связано с компьютерными сетями, развитием нейромашинных интерфейсов. Человек перерастает себя в биологическом смысле, становится более совершенным и развитым. Не исключено, что когда-нибудь будет возможна запись человеческой личности на какой-то другой носитель, более стабильный, чем биологическое тело. Человек – это в первую очередь мозг и неврологическая составляющая. В духовном же смысле неважно, в какой оболочке находится личность, её душа, если её сущность остаётся прежней. Если же судить из чисто материалистических позиций и понимания того, что материя первична, то дальнейшая эволюция человека как существа неизбежна, если он хочет выжить как вид в меняющихся условиях мира…
Пока подобные вещи звучат как фантастика, но человечество придёт к этому. Сегодняшняя наука, в том числе нейронаука, стоит у истоков подобных открытий.
– Давайте посмотрим в недалёкое будущее. Поделитесь планами дальнейшей работы и развития вашего отделения.
– Большинство наших операций – микрохирургические. Будем и дальше совершенствоваться в этой технике, чтобы свести к минимуму операционную травму, ускорить сроки заживления и восстановления пациента. Продолжим применять и внедрять новые устройства, как для операций, так и для установки в организм, улучшающие качество жизни человека. В перспективе, как я уже отмечал выше, – применение навигации и нейромониторинга, что ускорит проведение операции, повысит точность и позволит оперировать те зоны, в которые пока мы технически не можем проникнуть.
Беседовала
Светлана Костина
