«Звезда Алтая» всегда была в нашем доме. Под одной крышей жили четыре поколения моих близких – газету читали все. Помню, дед садился за стол, накрытый кружевной скатертью, поближе к окну, распахивал, как мне казалось в детстве, огромные полосы (формат был А2), читал внимательно, каждую строчку, лишь изредка из-за полотнища появлялось его лицо. Он смотрел то на нас, внучек, то в окно и непременно произносил фразу: «Правду пишут!» В то время никто и мысли не допускал, что напечатанные и изданные большим тиражом строки могут содержать ложь. К счастью, даже в 2000-е, когда появились «желтые» издания, наш дед не изменил «Звезде Алтая», газет с сомнительной репутацией не читал, так и ушел в мир иной с верой в то, что все правду пишут…
Сказать, что я волновалась, переступая порог редакции, это ничего не сказать. Казалось, мне приоткрыли дверь в святая святых. Помню, в первые месяцы, заходя в тот или иной кабинет, стучалась. Казалось, это правильно, люди же работают. Но вскоре меня отучили от этого. «Что стучишься, ты же своя! В дверь стучат только чужие», – слышала я. Однажды «прилетело»: «Зачем стучишь? Думаешь, что мы тут голые? Заходи и спрашивай что хотела». Поняла, но заходить старалась как можно реже. Рядом с такими маститыми журналистами, как А.Ф. Морозов, В.М. Максимов, В.Р. Куницын, А.А. Чепрасов, ноги подкашивались. Все они были предпенсионного возраста, опытные, талантливые. К каждой планерке аксакалы журналистики готовились: в свежем номере отмечали маркером заголовки, фразы, слова, которые, по их мнению, нельзя было использовать, и устраивали безжалостный разнос. Справедливости ради надо сказать, что к молодым корреспондентам наиболее терпеливо относился Александр Андреевич, он шутил, иронизировал, говорил, как нужно сделать, но всегда оставлял тебя с уверенностью, что ты наберешься опыта и все сможешь. Именно с ним мне посчастливилось сидеть в одном кабинете.
В противовес мужской братии была женская половина коллектива. На первый год работы моим куратором была назначена Н.В. Витовцева. Узнав об этом, С.И. Адлыков абсолютно серьезно сказал: «Ну все, тебе конец! Семь шкур сдерет!» Нина Васильевна, а также Н.И. Попова, М.К Грицко кроме того, что были талантливые журналисты, преданные своему делу без остатка, обладали женской мудростью, душевностью. Они писали о культуре, образовании, социальной жизни. А если учесть, какое это было время и то, что каждую проблему они пропускали через себя, все их материалы задевали за живое. Их трудоспособности можно было только позавидовать. Командировки в районы, рейды по неблагополучным семьям, в целом освещение проблем общества, которое в основной массе было сломлено безденежьем, безработицей. Дети, женщины, художники, артисты, врачи крайне редко становились героями публикаций мужчин-журналистов. Они писали о политике, экономике и сельском хозяйстве, все другое считали второстепенным и малозначительным, а потому на планерках к публикациям такого рода относились крайне строго. Тогда было обидно. Сейчас понимаю, что все в редакции было правильно: баланс женского и мужского начал. Нина Васильевна как куратор оказалась действительно строгой. Материалы я переписывала по три-четыре раза. Однако ее замечания все были по делу, советы помню до сих пор. Признаться, мне сейчас очень не хватает наших «разборов полета» по существу.
«Не буду я с ним в кабинете сидеть! Ни за что! Как вы себе это представляете?» – услышала я, придя ранним утром на работу. Это возмущалась Мария Кузьминична Грицко, узнав, что руководство приняло решение перевести А.А. Чепрасова в ее отдел и посадить за стол напротив. Александра Андреевича вся эта ситуация веселила. Он откровенно смеялся, пытался шутить с заведующей отделом писем. Мария Кузьминична была непреклонна. Увидев меня в коридоре, сразу сказала: «Наталью ко мне посадите. А с мужчиной сидеть не буду!» Вот так, как я понимаю, исключительно по гендерному признаку я была переведена в отдел писем и изучения общественного мнения. Больше десяти лет я работала с Марией Кузьминичной, у которой научилась общаться с посетителями: пожилыми и молодыми, уравновешенными и не очень, власть имущими и живущими на городской свалке (был у нас такой читатель, стихи в газету приносил). Со всеми М.К. Грицко была предельно тактична, спокойна, рассудительна. Терпелива даже к тем, кто откровенно «воровал» ее рабочее время. «А просто поговорить?» или «Послушайте, что я сочинил!» – таких визитеров было много. А еще она помогала людям. В ее должностные обязанности входило принять жалобу, отправить запрос, подготовить материал к печати. Но Мария Кузьминична сразу же при человеке, пришедшем с проблемой, начинала звонить в соцзащиту, правительство, Роспотребнадзор и т.д. И пока не убеждалась, что помогла, не успокаивалась.
В начале 2000-х во всех министерствах и ведомствах стали создаваться пресс-службы. Люди там работали по профильному образованию, почти всегда далекому от журналистики. Все присланные материалы М.К. Грицко сначала переписывала заново, потом начала учить людей писать в газету. Уверена, что Марию Кузьминичну многие сейчас вспоминают с благодарностью.
Работа с письмами и жалобами во все времена считалась делом незавидным – это же не аналитические статьи по экономике. На планерке не похвалят, на конкурс публикацию не пошлешь, журналистского признания не дождешься. И только с годами пришло понимание, что Мария Кузьминична, всегда готовая выслушать, заявить о проблеме во всеуслышание, подсказать, помочь рядовым подписчикам, олицетворяла газету. Люди говорили: «Звезда Алтая» не отмахнулась, помогла!» А помогла М.К. Грицко. Это она писала, звонила, просила за абсолютно чужих ей посетителей.
Сейчас Мария Кузьминична на пенсии. Но ее сложно застать дома. Она член нескольких общественных советов при различных республиканских ведомствах, член общественной организации «Женщины Алтая – Алтайдын Эпшилери», любящая бабушка, проводящая с внучками очень много времени. Она любит ходить в театр, на выставки, частенько является членом жюри различных конкурсов. Не так давно мы встретились с Марией Кузьминичной, с которой и раньше были очень добрые отношения, а с годами стали особо, как-то по-родственному теплыми. Говорили обо всем и ни о чем. Вдруг она сказала, что жалеет только об одном – работа в газете забирала все время, на семью оставались крохи. «Не совершай моей ошибки! Дети так быстро растут, будешь потом жалеть о том, что семья отходила на второй план». К сожалению, женщинам-журналистам, как, впрочем, учителям, медикам и другим специалистам, приходится жить на разрыв. Чуть оступилась – и ты «неудачница» или на работе, или в семье. Так что все мы немножко канатоходки.
Наталья КОТЕНКО
