Человеческая жизнь измеряется не пройденными километрами, не покорёнными вершинами, а суммой ощущений, впечатлений, встречами и общением с близкими по духу людьми. Теперь
и не мыслится, в каком русле протекала бы моя жизнь, чего бы я в ней недополучил, если бы на пути не встретил двух замечательных людей, Лию Станиславовну и Владимира Ивановича Неустроевых.
Случилось это в 1963 году. Мой друг и сокурсник Юрий Малков, уже побывавший в походах под их руководством, привёл меня в туристский кружок, позднее переросший в турклуб «Горизонт». Началось с агитпохода по деревням Майминского района, где мы выступали с концертами. Затем тренировки, турслёт – и пошло-поехало: категорийные походы зимой и летом, краевые и всесоюзные соревнования по туризму и спортивному ориентированию студенческого спортобщества «Буревестник». И постоянно, повсюду – их присутствие, труд, забота, вдохновляющий пример. Их руководство не было навязчивым, занудным, тяготеющим над личностью и её свободой. Воздействие происходило само собой, исподволь, через личный пример. Отношения были ровными, без дёрганий и разносов, без излишней опеки. Для нас они были старшими братом и сестрой (выражаю своё личное мнение). Да разве могут возникнуть упрёки, осуждение, недовольство, если их рюкзаки были не легче наших, напротив, тяжелее и объёмнее, если ели мы из общего котла, на равных переносили неудобства и трудности походной жизни, а в самых сложных ситуациях они брали на себя риски, ведущую роль в разрешении проблем.
В августе 1966-го после Всесоюзных соревнований в бухте Песчаной на Байкале был запланирован сплав по Лене на байдарках и плотах группой. Из поселка Онгурёны на берегу Байкала до реки Чанчур нужно было перенести груз двумя ходками. Оттуда часть его предполагалось сплавить до Лены на двух байдарках. Ведь проще, если груз в байдарке, нежели на горбу в тяжеленных рюкзаках. По воде и быстрее, и легче – так нам казалось. Первую байдарку повёл Владимир Иванович, во вторую сел Аркадий Александров. Ну, думаем, пока световой день мы будем плестись по тропе, наши байдарочники истомятся в устье Чанчура, нас ожидаючи. Каково же было удивление, когда, достигнув Лены, мы ожидали их ещё пару часов, потом выслали группу навстречу, думая: а не случилось ли чего?
Наконец появились они: измождённые, мокрые от воды и от пота. Их лица вовсе не выражали восторга. На первый взгляд безобидный Чанчур изобиловал такими завалами, сквозь которые по воде не пробиться. Приходилось почти через каждый перетаскивать и груз, и байдарки.
Прошло уже полвека, но до сих пор перед моим взором крепкая коренастая фигура этого человека, казалось, сплошь состоящая из мускулов. Даже суховатое лицо с добрыми морщинками у глаз – будто вытесанное искусным скульптором из каменного монолита: твёрдое, волевое… А ещё запомнились икроножные мышцы ниже бриджей. Они тоже были словно из гранита: бугрящиеся и, казалось, не знающие физической усталости. Хотя… Снимет он, бывало, свой тяжеленный рюкзак, а под ним во всю широкую спину мокрое пятно с белым ореолом из выступившей соли… Значит, и он не каменный. Значит, и ему свойственно чувство усталости.
А что же Лия Станиславовна? Пожалуй, не хватит и тома, чтобы дать полное представление об этом внешне вовсе не гиганте, но, по сути, величайшем Человеке с большой буквы. Сказать о ней в нескольких строках – вовсе ничего не сказать. Сложная задача – уложиться в регламент и не упустить того, чего она заслуживает. Надеюсь, чего не скажу я, доскажут другие. Иного и быть не может.
С Лией Станиславовной чаще доводилось ходить, тренироваться, ездить на соревнования. Может быть, в том и причина более полного представления о ней как о старшей сестре, а то и о матери, хотя по возрасту разница меж нами всего семь лет. Монголоидного типа лицо. Открытая улыбка, звонкий смех. Простота в отношениях с подопечными. А ещё заботливость. Вырисовывается образ этакой добренькой, слащавой и покладистой женщины. Так ли это? Вовсе нет. Она всегда могла и потребовать, и настоять, и выразить принципиальную позицию, но при этом не ломая, не насилуя, не насаждая, а в благожелательной, тактичной форме.
А иногда вскользь, рекомендательно: ты бы поправил лямочку; подложи в носок ботинка сухой мох; смени трикони на кеды, ведь здесь равнинка… Заметив, что кто-то отстаёт от группы, скажет не «подтянись!», а «отдохнём». Из подобных, казалось бы, мелочей потом складывалось мнение и отношение к руководителю.
Как-то во время трудного перехода близ Шавлинских озёр, когда на каменистом склоне выкручивало ноги, то и дело вставали преградой буреломы, пот застилал глаза, она с улыбкой говорила: «Ну что, трудно? А вы чаще отрывайте взгляд от земли. Посмотрите, какая красота!» И действительно: амфитеатром заснеженные вершины Северо-Чуйских Альп, зелень нетронутой тайги, внизу широкая долина с протоками зарождающейся Шавлы. Посмотришь, полюбуешься, проникнешься сопричастностью к величию природы – и отступает уныние, ощущается прилив сил. Уже потом, в походах со школьниками, я частенько прибегал к урокам, которые в своё время преподнесла Лия Станиславовна.
А вот фрагмент из моих дневниковых записей. Остановившись на ночёвку у Шавлинского озера, мы отправились по курумникам вдоль берега полюбоваться пейзажем, озером, запечатлеть себя на фото. Тем временем Юра Малков, вооружившись спиннингом, предпочёл половить хариуса. В месте, где река вытекает из озера, на бурунах, по колено в ледяной воде, он увлёкся рыбалкой. Высокогорье. Холод. Дождь. Возвращаясь, мы застали Юру в позе перовского рыболова: фигура полусогнута, очки сползли на кончик носа, зубы выбивают дробь, цвет лица синюшный. На требование Лии Станиславовны выйти из воды лишь твердил: «Счас, счас, ишшо немножко». Рядом на берегу – горка хариуса. С трудом удалось вытащить закоченевшего рыбака из речки и сопроводить в палатку. Тот кашлял, его знобило. Лия Станиславовна, поворчав, извлекла из рюкзака «зелёного лягушонка» (так мы называли резиновую грелку, наполненную для подобных случаев спиртом), заставила немного принять внутрь, растёрла спину, грудь, укутала бедолагу так, что тот взмок. Попытку выбраться из «кокона» она строго пресекла. Наутро Юра, благодаря стараниям нашей Берегини, выглядел посвежевшим, от простуды не осталось и следа. А ведь могло стать плохо в глуши, в сотне километров от ближайшего медпункта, почти на середине маршрута протяжённостью 375 км.
Припоминаются случаи, когда эта заботливая женщина то пускала в ход аптечку, то сопровождала на попутке в город заболевшего в зимнем походе Толю Бородина, то делала примочки девочкам, покусанным шмелями у Белой Берели. А то и просто гнала окунуться в море перегревшихся на солнце ребят – тогда мы почти неделю отдыхали на берегу Чёрного моря у Абрау-Дюрсо после всесоюзных соревнований на Северном Кавказе. Благодаря неустанным тренировкам, своеобразной тактике ориентирования мы дважды, в 1965 и в 1966 годах, выигрывали краевые состязания и представляли Алтай на всесоюзных. Кто мы – из далёкой сибирской глубинки – в сравнении со столичными или прибалтийскими командами? Как невзрачно мы в своих «трикушках» с самодельной эмблемой «АЛТАЙ» выглядели на фоне красавцев из Москвы, Киева, Риги, Таллина в атласных и шёлковых фирменных спортивных костюмах. Но на этапах соревнований мы боролись на равных, а иногда и побеждали. В зоне Краснодара из 25 команд мы заняли общее 4-е место, и то потому, что результаты второго дня, когда мы стали первыми, были аннулированы. По ошибке организаторов один из КП был смещён на 150 метров, получилось расхождение на карте и местности, и латыши опротестовали итоги дня. В эстафете мы вновь отличились, заняв второе место. А вот по итогам всех дней оказались на четвёртом после латышей, эстонцев и харьковчан. В 1966-м на Байкале также среди 25 команд мы были первыми по туристской технике. И всё это благодаря нашим тренерам Неустроевым.
Ещё одно, чем располагала к себе Лия Станиславовна, – внимательность. Если чей-то день рождения случался на маршруте, она обязательно устраивала торжество с поздравлением и подарком. Случилось такое и со мной. Утро 29 августа 1966 года застало нас на берегу Лены. Спускаясь к плотам умыться, я обратил внимание на Николая Малкова, что-то рисовавшего акварелью. Попытался полюбопытствовать – он закрыл рисунок. Позднее, перед завтраком, под гитарный туш в исполнении Юры Малкова Николай вручил мне дружеский шарж: оседлав гитару, с байдарочным веслом в руках, виновник торжества сплавляется по Лене. Внизу подпись: «Туристу-гитаристу Виктору Мещерякову в день рождения». Этот шарж храню поныне. А Лия Станиславовна преподнесла королевский по тем временам подарок – польскую фланелевую рубашку и кожаные перчатки. И ведь несла же всё это в рюкзаке… Но главное, конечно, внимание, тёплые слова и пожелания из уст нашей незабвенной Лии.
Всё ли сказано об этих замечательных людях? Далеко нет. Я просто даю возможность другим, кто соприкоснулся с ними и восхитился, дополнить, расширить и обогатить их портретную характеристику. Завершить же хочу выдержкой из своей рукописной книги «Пути-дороги»:
«Именно студенческие годы свели меня с такими замечательными людьми, которых я считал, считаю и буду считать до последнего часа эталоном преданности своему делу, энтузиазма, бескорыстия, высокой нравственности, порядочности, мужества и справедливости, – Лией Станиславовной и Владимиром Ивановичем Неустроевыми. За пять лет студенческой жизни на пути встречалось много хороших и добрых людей, но эти двое во всём ряду – правофланговые. Вероятно, потому, что с ними в обыденной походной жизни мы делили радости и невзгоды, горбушку хлеба или сухарь, а то и глоток воды. Именно они «заразили» меня туризмом и ориентированием, которые я потом ещё долгие годы считал неотъемлемой частью своей жизни и работы. Именно они научили меня чаще отрывать взгляд от земли, находить и ценить то прекрасное, что есть в природе. Возможно, сами того не подозревая, они сделали меня патриотом Алтая.
Вспоминается одна встреча на Бийской турбазе во время краевых соревнований. С рюкзачком семенит седенькая сухая старушка. Нас заинтересовал её возраст, и мы заговорили. Она оказалась очень интеллигентной особой с хорошо поставленной речью, вежливой и словоохотливой. Еще до революции она вышла замуж за инженера – проектировщика железных дорог. Поскольку жизнь мужа была кочевой, и она пристрастилась к путешествиям: «Где только не побывали! И Кавказ, и Карпаты, и Крым прошли, Хибины и Восточную Сибирь. Мужа уж давно нет, а я до сих пор сохранила страсть к путешествиям. В 72 года впервые попала на Алтай, посмотрела Телецкое озеро и прошлась по Прителецкой тайге. До чего замечательные у вас места! Жаль, что раньше не бывала здесь, иначе прошла бы весь Горный. Но я надеюсь ещё не раз сюда приехать». Не ручаюсь за дословность, но примерное содержание разговора было таким. Трудно не согласиться с этим искушённым, с богатым жизненным опытом человеком».
Мне кажется логичным завершить повествование моими стихами.
Разговоры и горы
Как-то слышал на днях разговоры:
— Где ходил? На Алтай? Ерунда!
Разве в наших местах – это горы?
Гималаи, Кавказ – это да!
— На Памир, на Карпаты махнуть бы!
— Побывать в Кордильерах бы рад!
— До чего же счастливые судьбы
У живущих в предгориях Анд!
Разрешите мне им не поверить:
Чтобы горы хулить иль хвалить,
Надо склоны шагами измерить,
Тропки потом обильно полить,
В пояс каждой горе поклониться,
Наверху, сняв тяжёлый рюкзак,
Глянуть вниз – и всему удивиться:
Как красиво, возвышенно как!
Я бывал на Курильских вулканах,
На Камчатку смотрел с высоты,
Но, поверьте, скажу без обмана:
Нет такой, как у нас, красоты.
Довелось походить по Кавказу,
И в Карпатах разок побывал.
Живописны они, но ни разу
Краше гор, чем Алтай, не видал.
Величавы вершины Тянь-Шаня,
И ущелья его глубоки,
Только всё же по-прежнему манят
У верховьев Катуни белки.
Хвалят Альпы везде и повсюду,
Говорят, не природа, а рай.
Не был там, и возможно, не буду,
Не беда, если рядом Алтай!
Воспитанник турклуба
«Горизонт»
Виктор Мещеряков,
Алтайский край
Фото из личного архива автора
