Само по себе создание ополчения означает тяжелейшую ситуацию, сложившуюся на фронте. Это значит, что регулярные армейские части уже не могут справиться с противником и остается последний аргумент – поднимать на вооруженную борьбу народ.
В первые дни войны в западных областях СССР создавались истребительные батальоны из рабочих, студентов и служащих с целью поимки и уничтожения вражеских шпионов, парашютных десантов и диверсионных групп. Но истребительные батальоны – не совсем народное ополчение. Во-первых, в их состав вошли здоровые, боеспособные мужчины, во-вторых, все они в конечном счете были призваны в действующую армию или ушли в партизаны.
Осенью 41-го в Ленинграде, а чуть позже в Москве началось создание народного ополчения. Часть ополченцев была занята на фортификационных работах, а часть вошла в состав дивизий народного ополчения и влилась в ряды сражающейся армии. При этом каждый ополченец был переодет, вооружен и прошел краткосрочный курс боевой подготовки. В ополчение ушли те, кто не был по каким-либо причинам призван в ряды регулярной армии. Таким образом, на фронт попали большая часть рабочих, имеющих бронь, учащаяся молодежь, граждане от 17 до 55 лет. Осенью 1941 года Ленинград и Москва призвали в ополчение более 600 тысяч человек. В народное ополчение не могли быть призваны дети до 17 лет, женщины, старики и инвалиды.
Через три года после успешного наступления Красной армии и ее выхода к границе Восточной Пруссии гитлеровская Германия столкнулась с проблемой войны на своей территории.
В октябре 44-го фюрер издает приказ о формировании фольксштурма. Это означало тотальную мобилизацию граждан от 16 до 60 лет. Идеологом и создателем фольксштурма стал пропагандист Йозеф Геббельс. Кстати, он также убедил Гитлера, что эффективно могут воевать и 12-летние подростки.
Когда советские войска вышли на границу рейха в Восточной Пруссии, перед ними оказался город Гумбинен, стратегический транспортный узел немецкой обороны. Когда наши войска пошли в атаку, то с удивлением обнаружили в окопах первой линии странного вида гражданских людей в шляпах, многие были в очках, в том числе пожилых людей и детей, которые пытались оказать сопротивление. Это была первая встреча наших солдат с немецким фольксштурмом. Как вспоминали фронтовики, жалко этих людей было до невозможности. Ну что они могли сделать против опытных, закаленных в боях, отлично вооруженных солдат Красной армии? Только бесславно погибнуть или сдаться в плен. Вообще, как было возможно гражданских бросить под каток первоклассной, успешно воюющей армии?
Сравнивать дивизии народного ополчения и фольксштурм неправильно. Это, по сути, два разных явления. Советское народное ополчение формировалось по стандартам армейской дивизии, вооружалось соответственно и подчинялось армейскому руководству. Не случайно потом большинство дивизий народного ополчения превратились в кадровые армейские части.
С фольксштурмом все было по-другому. Формирование и применение фольксштурма в нацистской Германии – это откровенное человеконенавистническое отношение режима к своему народу. Фольксштурм состоял из отдельного трехротного батальона, при этом у него не было штаба, он не придавался армейским подразделениям, им руководил один из назначенных районных гауляйтеров, лицо тоже сугубо гражданское. Такой батальон выдвигался на передовую и в совершенном одиночестве противостоял противнику. В его составе находились мужчины от 45 до 60 лет, которые не были призваны в армию, многие ни разу до этого не держали в руках оружия, потом подростки от 12 до 16 лет и после 1945 года – женщины. Для фольксштурмистов предполагалась 48-часовая военная подготовка после работы. И самое главное! Если наше народное ополчение формировалось на добровольной основе, то призыв в фольксштурм был обязателен и отказ от службы карался смертной казнью.
Сами немцы не очень сильно афишируют участие фольксштурма в заключительных боях Второй мировой войны. За все время вышла только одна книга воспоминаний бывшего фольксштурмиста, хотя в их рядах состояло огромное количество творческих людей: писателей, философов, журналистов и прочих. Больная это тема для немцев, и они к ней относятся очень деликатно.
Ну а в России ровно все наоборот. С началом перестройки и до сегодняшних дней либералы-правдорубы не могут угомониться. Гавриил Попов, бывший московский градоначальник, написал статью «Гибель московского ополчения», по названию уже понятно: кровавый режим, бедных людей – под танки, Сталин и коммуняки – сволочи… Для понимания материала – небольшая архивная справка: «Батальон фольксштурма г. Кельна имел: 1-я рота – восемь итальянских винтовок на 80 человек, 2-я рота – бельгийские винтовки без патронов, револьверы и пистолеты конца XIX века, 3-я рота – датские винтовки с шестью патронами, 4-я рота – французские карабины 1886 г. и итальянские винтовки без патронов». Батальоны делились на два типа: вооруженные и безоружные. При этом безоружные ждали, когда погибнут первые, чтобы взять у них винтовку. Потери в боях такое воинство несло колоссальные. Ведь солдату некогда разбираться, кто там в тебя стреляет, части вермахта или интеллигенция в шляпах и очках. Брошенный в пекло без всякого прикрытия, фольксштурм уничтожался моментально превосходящими силами Красной армии и союзников.
И здесь история «об одной винтовке на троих» и «пушечном мясе из интеллигентов» правдива, но только в отношении фольксштурма. Однако в отличие от нас немцы не пишут об этом гневных обличительных статей, не снимают фильмов, где несчастные люди с лопатами бегут в атаку. Они берегут память о павших, но делают это деликатно и с умом, не тревожат прах убитых ради сегодняшних политических целей. Вот здесь нашим обличителям есть чему поучиться, хотя после того, как один из них заявил, что Зоя Космодемьянская сумасшедшая, надежды на выздоровление либеральной общественности нет.
Сергей Иванов
