(Окончание. Начало в №№116 – 120, статья печатается с сокращениями)
Оказавшись в обстановке жесточайшей истребительной войны с многочисленными и хорошо по тому времени вооруженными завоевателями и не желая принимать их подданство, но и не имея достаточных сил, чтобы защищаться от них, алтайские зайсаны под давлением трудящихся масс уже с осени 1755 года начали усиленно ходатайствовать перед сибирским пограничным начальством и русским правительством о приеме их со всем народом в подданство России. Командующий Кузнецкой и Колыванской военной линией полковник Дегаррига доносил, что пятнадцать алтайских зайсанов «имеют прилежное желание быть в подданстве нашем, обещаясь и ясак наперед хотя за три года отдать».
Осенью того же года просили принять их со всем народом 19 алтайских зайсанов. Эти просьбы в ноябре 1755 года были переданы императрице Елизавете Петровне, которая в Указе от 27 января 1756 года, в принципе не возражая против приема их, высказала опасность больших осложнений с маньчжурским правительством. Если китайские войска, разгромив Джунгарию, захотят силой вернуть принятых в подданство России алтайцев и джунгар, то из-за малочисленности русских войск в этих местах будет невозможно не только защитить новых подданных, но и удержать свои владения. Поэтому в этом указе еще не содержится положительного ответа на прием алтайцев в русское подданство.
А между тем события развертывались крайне неблагоприятно для алтайцев. Разгромленные и разоренные, они настаивали на скорейшем решении вопроса, что «за долговременным невзятием их в Россию многие уже из них и в мунгалы взяты». Они писали полковнику Дегарриге: «Дай нам людей на обережение, обереги от злого времени в нашей земле: где вам поглянется, стройте город. Ныне у нас царь — белый государь». В феврале 1756 года в Бикатунскую крепость приезжали тринадцать зайсанов с просьбой ускорить их принятие. В марте 1756 года 12 алтайских зайсанов послали письмо следующего содержания: «Наперед сего мы бывшие владения Галдан Череня двенадцать зайсангов перед сим посылали к вам с известным нашим письмом зайсангу Намки також ныне мы, двенадцать зайсангов, со всеми нашими улусными людьми желаем быть в подданстве белого царя и с подвластных нам улусных наших людей будем платить ясак, какой по соизволению белого царя определен будет, и ежели белый царь, когда в потребном случае нам, двенадцати зайсангам, соизволит повелеть… нарядить войско, то мы оного войска в зимнее время по тысяче, а в летнее время – по две тысячи человек немедленно будем отправлять…»
Учитывая создавшуюся обстановку, при «которой алтайские племена, не найдя защиты у России, вынуждены будут просить помощи у среднеазиатских ханов, которые и так уже извлекли большую выгоду из маньчжурско-джунгарской войны и становятся опасными соседями Сибири, а с приемом алтайцев начнут и территориальные претензии на их территорию», царское правительство решило изменить свое первоначальное решение и Указом от 2 мая 1756 года, посланным на имя сибирского губернатора генерал-лейтенанта Мятлова, санкционировало принятие алтайского народа в состав России. И уже с июня почти по всему протяжению русско-джунгарской границы начался массовый переход алтайцев. Вхождение в русское подданство продолжалось различными по количеству группами в течение почти трех лет. Принимаемые в подданство зайсаны, демичи и старшины на верность России давали присягу. Текст присяги гласил: «…на себя клятву кладем мы всемогущим Богом, небо и земли сотворшаго. Я пришел в подданстве быть к белому царю всем своим улусом, желаем мы верно зла и лиха не думать, на русских людей стрелы не накладывать, лука не натягивать, саблей не замахиваться, из ружья не стрелять, этим себя заключаем мы, сабли конец целуем мы… я улусом ежели сменю, шею мою рубить». Присяга давалась в присутствии офицера перед выстроившимся отрядом драгунской команды. Подданство оформлялось в Кузнецке и Кузедеевском форпостах, в Бийске, в Усть-Каменогорской крепости, в Колывани и во многих других местах, куда добирались алтайцы, решившие войти в состав России. К ноябрю 1756 года у российских границ проживали алтайцы, вошедшие в подданство, уже в количестве 13 тысяч кибиток (семей). Значительное число их, особенно телеуты, изъявили желание переехать на Волгу к торгоутским калмыкам, около семи тысяч человек были поселены в Красноярском уезде и Кузнецком округе, но большая часть отказались от переезда и остались кочевать по Убе, Чемеровке, Бии, Катуни, Чарышу, Аную, Песчаной и другим рекам.
Следует отметить, что такие серьезные вопросы, как вхождение в состав России и переезд на Волгу и в другие места, решались не одними зайсанами, а выносились на широкое обсуждение всего коша, в результате которого принималось окончательное решение. Если Указ от 2 мая санкционировал прием алтайцев в подданство, то второй Указ – от 16 ноября 1756 г. – уже констатировал добровольное вхождение значительного количества алтайцев как свершившийся факт и давал подробные указания об их содержании. Это было уже юридическим оформлением вхождения алтайцев и утверждением правительства России.
Так завершился этот выдающийся исторический поворот алтайского народа, при указанных выше обстоятельствах навечно соединилась судьба алтайцев с русским и другими народами нашей страны.
Вступление алтайцев в подданство России было глубоко прогрессивным явлением. Оно вывело алтайский народ из чрезвычайно трудного внешне-политического положения, опасного не столько тем, что алтайцы попали бы под более тяжелый и более жестокий гнет иноземных завоевателей, сколько тем, что имелась реальная угроза полного физического истребления. Другой перспективы для них не существовало, а путь самостоятельного исторического развития исключался по той причине, что алтайские племена были все-таки малочисленны для создания собственного государства.
…Алтайский народ избрал правильный путь не случайно. Имея еще до вхождения в Россию довольно широкие торговые и культурные связи с русскими, алтайцы убедились в преимуществе этой народной культуры, тем более что это убеждение было основано на личном, непосредственном общении с русским населением. История последующих десятилетий подтвердила правильность избранного пути. Вхождение в состав Российского государства, общение с русской народной культурой, помощь трудового народа, несмотря на колониальную политику царизма, открывали алтайскому народу большую перспективу для развития его экономики и культуры.
3. Социально-экономическое положение алтайцев в составе России
Хотя алтайцы были уже в составе России, маньчжурские феодалы в течение почти сорока лет вели упорную борьбу за них и за овладение территорией, на которой они проживали. Пускались в ход все средства, начиная с уговоров зайсанов через своих посланников, которые обещали алтайцам «отдать» их же территорию, т.е. Горный Алтай, и установить различные привилегии, кончая разбойничьими нападениями и уводом в плен захваченных. Когда в 1790 году китайские войска с двумя амбанями снова прибыли в долины рек Семы и Песчаной с намерением взять алтайцев в китайское подданство, Государственный совет приказал пограничному начальству, если не удастся уладить дело дипломатическим путем, «защищать сих последних воинскою командою». И только с начала XIX века попытки маньчжурского правительства завладеть Горным Алтаем прекратились. Измученный невзгодами, разоренный нашествиями завоевателей и разграбленный набегами киргизских и казахских феодалов, алтайский народ наконец-то обрел мирную жизнь.
Однако не все алтайские племена вошли в состав России в 1756 году. Теленгиты Кош-Агачский и часть Улаганского аймака), находившиеся почти за 600 километров от русских крепостей и оккупированные войсками завоевателей, не смогли соединить свою судьбу с другими алтайскими племенами и оставались на положении двоеданцев в течение более ста лет. Только в 1865 году по их просьбе русское правительство договорилось с Китаем и они были оформлены как подданные России. Наряду с тем что добровольное вступление алтайцев в состав России было глубоко прогрессивным явлением, оно не освобождало алтайских тружеников от эксплуатации, они снова оказались под двойным угнетением: со стороны царя, зайсанов и баев. Вопреки колониальной системе царизма, создавшей неблагоприятные условия для культурно-экономического развития алтайцев, как и других народов России, росло и укреплялось трудовое содружество простых людей — русских и алтайцев, шел процесс приобщения алтайцев к более высокой русской народной культуре. И этот процесс составлял одну из самых значительных положительных сторон жизни алтайцев в составе России, активно способствовавших поднятию их духовной и материальной культуры. Уже в первые годы после вхождения алтайцев в состав России в официальных отчетах указывалось, что от принятых в подданство «никаких худых предприятий не происходит», что с российскими людьми они «обходятся ласкательно».
…К 1825 году образовалось уже свыше 20 сел с русским и алтайским населением. Совместное жительство приводило к смешанным бракам, ставшим с тех пор массовым явлением в Горном Алтае…
Несколько десятков тысяч алтайцев, проживающих в такой обширной местности, как Горный Алтай, не в состоянии были одни экономически освоить ее прекрасные природные богатства…
И здесь мы должны особо отметить, что увеличение удельного веса русского крестьянства, проникавшего во все места расселения алтайцев, сыграло большую положительную роль.
Безусловно, нельзя не отметить и тот факт, что эти положительные стороны омрачались колониальным положением алтайцев… Достаточно сказать, что за более чем 150 лет нахождения алтайцев в царской России было построено всего лишь два десятка школ с охватом незначительного количества детей. Вместо школ царское правительство стремилось строить как можно больше церквей, молитвенных домов и монастырей, чтобы посредством их еще крепче закабалить народ и духовно держать его в порабощении… О жестокой эксплуатации со стороны собственных зайсанов, баев и камов (шаманов) до сих пор помнит старшее поколение алтайцев. Приведем такой пример, как история образования седьмой алтайской дючины (волости). До 1823 года у собственно алтайцев (алтай-кижи) было шесть дючин. Наглый обман, жестокое избиение зайсанами подчиненных часто приводили к подаче многочисленных жалоб рядовых тружеников, наивно полагавших, что у царских чиновников они найдут защиту. Так было и в пятой дючине. Ее зайсан Кучугеш Тотухин особенно отличался зверской расправой и грабежом своих подчиненных, он калечил людей, нескольким алтайцам выбил глаза. Терпению народа наступил конец. Стали поступать жалобы томскому губернатору и бийскому начальству, но, разумеется, никаких мер не было принято. Тогда около половины населения этой дючины выделилось из ведомства зайсана Кучугеша и образовало седьмую дючину. Томскому губернатору ничего не оставалось делать, как утвердить образование этой дючины. Подобных фактов можно привести сколько угодно. Но не эти отрицательные явления составляют главное содержание исторического значения пребывания алтайцев в составе России. Прогрессивность вступления выражается в таких существенных фактах, как повышение общего культурного уровня алтайского народа…
Но это культурное воздействие не было односторонним. Долголетняя связь, тем более жизнь в одних селах приводили к тому, что не только алтайцы перенимали многие элементы русской народной культуры, но и русское население перенимало многие элементы алтайской материальной культуры. Алтайские лыжи, меховая обувь, одежда и шапки стали широко бытовать среди русского крестьянства. Крестьянство стало разводить лошадей алтайской породы как наиболее приспособленных к местным условиям. Русские охотники усвоили алтайские приемы охоты на зверей. Многие русские люди овладевали алтайским языком и т.д.
4. Совместная революционная борьба русских и алтайских трудящихся и установление советской власти
В этом разделе Павел Тадыев в связи с идеологией того времени, в котором он жил и работал, пишет об угнетении народов при царизме, о политическом объединении русских и алтайцев в борьбе с угнетателями, о борьбе за установление советской власти под руководством коммунистической партии. Статью автор заканчивает так: «Алтайский народ гордится тем, что, добровольно войдя в состав России, он с помощью русского и других народов нашей страны в тяжелой борьбе с угнетателями пробил себе широкую дорогу для строительства новой и светлой жизни…»
П. Тадыев, кандидат исторических наук
Материал подготовила В. Таурдинова
