Начать разговор на эту тему сподвигнул страшный случай, произошедший в Шебалинском районе, – приемный ребенок скончался от травм, нанесенных опекуном, возбуждено уголовное дело. Об этом мы расскажем позже, а пока идет расследование, мне хотелось бы начать разговор о том, что за люди эти замещающие родители, какие мотивы движут ими, как им живется и нужна ли помощь..
Ирина
У моей знакомой Ирины типичная ситуация «опустевшего гнезда». Правда, выходят из неё люди по-разному. Одни дожидаются внуков, другие пытаются родить в возрасте, третьи – разводятся. Когда и младшая дочь уехала учиться, Ирина с мужем остались вдвоем. После тяжелой болезни Ирины речи о рождении своих быть не могло.
– Через какое-то время, – рассказывает она, – я стала обращать внимание на женщин с колясками. Идет кто-то с детской коляской, а у меня аж душа замирает! Подумала, поговорила с мужем, начали собирать бумаги. Только очень хотелось, чтобы ребенок был маленький, может даже грудничок. Мальчик или девочка – неважно, решили, как сложится.
Встали на очередь, через какое-то время нам позвонили из опеки. Приехали в роддом. Полный кабинет народа! Принесли нам ребенка, дали мужу, а малыш глаза открыл и разулыбался. И все, у папы слёзы градом… Я плачу…Он был так похож на наших девчонок! У нас даже не спросили, понравился или нет ребенок. Попросили только привозить его какое-то время на процедуры.
Первое решение было – усыновить, уехать в другой город, чтобы никто и никогда не узнал! Наш и только наш! Начали собирать документы в суд на усыновление. И вдруг новость: у нашего сыночка есть кровные брат и сестра. Они друг друга совсем не знают, не видели ни разу, сестра – в доме ребенка, брат – в интернате. По закону мы могли бы взять одного, но…
Я неделю не спала, переживала сильно: справлюсь или нет, этот малютка совсем уже мой, а те – другие. Смогу ли принять, полюбить? И только одна мысль постоянно не давала покоя: как я буду смотреть в глаза сыну, когда он вырастет и узнает, что его родные брат и сестра, которые могли стать его семьей, остались сиротами… В общем, собрались мы с мужем и с новым заявлением – в опеку.
Спасибо отдельное хочу сказать городским и майминским специалистам, на тот момент работавшим в отделе образования (опека еще относилась к образованию). Очень внимательные, компетентные, они в любую минуту могли прийти на помощь. Жалко, что эти люди сейчас там уже не работают.
В итоге забрали всех. Труднее всего было со старшим сыном, ему уже тогда пять лет исполнилось. Не сразу нашлась, что ответить на его вопросы, где я была и почему так долго за ним не приходила. Сказала первое пришедшее на ум, что мы его потеряли на вокзале в большом городе и долго-долго искали. Вспоминаю его глаза и слова: «Мама, а ты больше меня не потеряешь?»
Прошло три с половиной года. Ирина рассказывала о том, через что пришлось пройти. Как молилась ночами, чтобы принять и полюбить всех, чтобы хватило сил! Как восемь месяцев младший сынок не спал совсем, а папа засыпал стоя на своей работе. Как приходило отчаяние, когда сталкивалась с равнодушием служб, как долго не могли получить место в детском саду, да много чего было.
– Наши ребятишки имеют статус круглых сирот. Когда младшему было два месяца, ушла из жизни женщина, родившая их. Обиднее всего отношение людей, как только про нас не говорят: и хапуги и рвачи, и живем за счет детей…
Ирина рассказывала, а я вспоминала, как, приходя к ним, видела сок в ящиках, печенье и конфеты в коробках. Во время нашей беседы старший восьмилетний сын похвалился новым велосипедом (видела такой в магазине, и стоит он, по-моему, около четырнадцати тысяч рублей).
Ради детей купили коров и коз, держат их в другом селе. И ездят многодетные родители утром и вечером на дойку туда каждый день. А главное, вместе с ними живут две старые бабушки – родные тетки Ирины и Сергея. Своих детей у них нет. Вот и помогают, как могут, приглядывать за ребятней, но, конечно, больше требуют внимания и заботы сами. Я спросила у бабулек, не хотят ли они отдохнуть где-нибудь в доме престарелых, они посмеялись надо мной, а потом сказали, что будут жить здесь до последнего. И, думаю, им хоть и колготно, но зато они дома, со своей семьей!
В этой семье я изменила имена, не называю фамилий, здесь и родители и дети считают друг друга родными. Усыновить троих в наше время не под силу, поэтому – только приемная семья, фамилии разные. И очень боится Ирина, что ребятишки могут узнать о своем происхождении и уйти искать кровную родню…
Лера
О Лере с Костей писали не однажды и в районных, и республиканских СМИ. Обычная семья. Свои дети были еще совсем небольшими; Лера работала в детском доме в Горно-Алтайске и однажды увидела Дениса, как две капли похожего на их семилетнего сына. Правда, Денису тогда было уже тринадцать лет. Щупленький паренек с огромными глазами запал в душу. Поговорила с мужем. Наслушавшись всякого от родственников и друзей, все же привезли Дениса домой.
Потом был Влад, рыженький, весь в веснушках, забавный, аж сердце покалывало от жалости к нему – муж и ему согласился стать отцом. Позже в семью пришла Оленька. Такая классическая девочка из проблемной семьи – волосы росли какими-то клочками. Вся в коростах, сопливая – жуть! Я сама Леру спрашивала тогда: в своем ли она уме и осознает ли всю ответственность?!
Прошло больше 10 лет. Денис – мамина гордость! Ей когда-то очень хотелось, чтобы он общался со своими кровными родственниками, но они не откликнулись на её призыв. А вот когда он, окончив первый курс Новосибирского милицейского университета, в курсантской форме, красивый, подтянутый, приехал домой и родня возжелала с ним увидеться, Денис отказался. А ведь они могли бы стать его семьей, но когда помощь нужна была ему – у них не хватило возможности, а может быть, простого желания. Теперь у него есть семья: мама, отец, сестры и братья. А недавно и жена любимая появилась!
Оленька в семье расцвела, такая белокурая красавица растет. Уже в третий класс пойдет учиться.
С Владом получилось не так, как мечталось. Но ведь и кровные дети, воспитываясь в одной семье одними родителями, вырастают иногда совсем разными людьми. В общем, поселилась неподалеку биологическая мама Влада. Лишили её на долгие годы прав воспитывать своего сына, а она, судя по всему, не очень и старалась восстановить их. Но с сыночком начала общаться, и появились разногласия в приемной семье.
С Владом пытались разговаривать все: и сестры и братья, даже брат Денис приехал из Новосибирска. Мама Лера плакала, отец много курил. Достучаться не смогли – Влад обвинил родителей в том, что его маленького взяли из дома ребенка и поэтому мамины родственники не успели забрать к себе, а мама якобы очень хотела, но не успела восстановиться в правах. Написал заявление и ушел жить в интернат в надежде, что его биологическая мама скоро восстановится в правах и заберет домой. Но прошло уже почти два года. Влад так и живет в интернате, с ней почти не общается, у неё своя жизнь. А он теперь пишет смс своим сестрам и братьям, раскаиваясь в своей дурости…
И здесь проблема не в том, что кто-то не хочет, просто по закону вернуться Владу в семью Леры уже нельзя. И это ведь не единичный случай. Возвраты у нас, к сожалению, практикуются. И здесь хочется озвучить предложение Леры: внести поправки в нормативные акты, которые позволили бы на время вот таких конфликтных ситуаций ребенку временно пожить в отдалении от семьи опекунов – в интернате. Чтобы была возможность, разобравшись, вернуться снова. И еще Лера очень советует тем, кто решится на принятие в семью детей, сначала сходить в гости к тем, кто уже воспитывает приемных ребятишек, посмотреть, поговорить, посоветоваться. И потом, если желание не изменилось, – твердо идти дальше.
Оксана
Около года назад мне позвонила женщина и попросила консультацию. Ей около сорока, двое детей от первого брака. У мужа нет детей, и уже несколько лет они тщетно пытаются родить общего ребенка. Диагноз врачей неутешительный. И случайно они узнали о семилетнем мальчике с очень серьезным диагнозом – синдром Дауна, оставленном биологическими родителями. Поехали в психоневрологический интернат, познакомились. Очень друг другу понравились! Начали забирать его домой на выходные (есть такая возможность у обычных семей – стать гостевой для детей, которые часто и не знают, что такое семья) и оформлять документы на опеку.
Постепенно пришла мысль об усыновлении. Оксана позвонила мне в тот самый момент, когда поняла, что её стали отговаривать, советуя сначала стать приемными родителями, а потом лишь усыновителями. Что греха таить, и я ей посоветовала тогда не принимать скоропалительных решений.
Прошло время, я часто вспоминала об этой семье, узнавала, как они живут, и очень хотела приехать к ним в гости. Готовя этот материал, созвонилась с Оксаной и услышала счастливый голос: «У нас все хорошо! Приезжайте обязательно! Антошка стал такой красивый! Он мой самый главный помощник по дому. Вначале сильно боялся животных, даже кошку, а теперь помогает ухаживать за ними». На мой вопрос, не хотелось ли ей повернуть время вспять и не брать Антона, Оксана категорично сказала: «Ни за что!» А потенциальным родителям пожелала «не останавливаться на пути, если приняли решение – идти до конца, не бояться трудностей и не искать «голубоглазых девочек до двух лет», а идти в интернат, знакомиться и понять, что, делая счастливыми этих детей, как-то незаметно и сам становишься счастливее!»
Елена
Елена стала опекуном из-за трагедии – погибла сестра, отец у племянника разбился еще раньше. Несмотря на наличие других родственников, Тимур выбрал в опекуны её – на тот момент ему было 15 лет. Она вспоминает не очень приятные моменты по сбору документов, отчетов и т.д. Наверное, это необходимо, особенно вначале – есть возможность все еще раз взвесить и обдумать. Все шло своим чередом, вместе они переживали горе. Племянник окончил школу, поступил в вуз, сейчас он студент.
Неожиданно Елене пришлось все пройти вновь, когда муж (это её второй брак) сообщил, что у него нашлась дочь 14 лет и ей после смерти мамы, бабушки и дяди «грозит» интернат. Вот здесь она крепко задумалась! Но решение было принято: ребенок должен жить с отцом, в семье.
Сказать, что было трудно, – ничего не сказать! Девочка перенесла столько, что не каждому взрослому под силу. Она была похожа на маленького раскрашенного ёжика: килограмм косметики на лице и постоянная готовность обороняться от всех и вся. Прошло два года. «Аня даже окончила учебный год без троек», – с гордостью рассказывает Елена.
– А ведь я очень боялась, что мы с ней не поймем друг друга, что случится что-нибудь страшное – вдруг в дурную компанию попадет? Был даже момент однажды, когда сказала ей: «Пошли в опеку писать заявление на отказ. Не хочешь по-хорошему – иди в интернат!».
Это стало тогда для обеих точкой невозврата. Аня поняла, ведь взрослая уже, что надо принимать решение и начинать другую жизнь. Сейчас она сильно изменилась, очень старается быть похожей на свою тётю Лену, даже походку копирует. И в рассказе Елены веет теплотой – они стали ближе друг другу.
Это только несколько добрых историй, похожих на сказку со счастливым концом. Готовясь к встречам с этими родителями, я думала, что будут просьбы о повышении пособий и льгот, упреки в адрес сотрудников опеки. К моему удивлению, эти семьи живут обычной жизнью, не сетуя и не ожидая больше того, что им предложила судьба. Радуясь и огорчаясь вместе со своими ставшими для многих очень любимыми детьми.
В следующих номерах газеты мы продолжим начатую тему, поговорим со специалистами служб. А пока обращаюсь к читателям с предложением писать нам в газету рассказы о себе, о тех, кто живет рядом, о семьях, воспитывающих приемных детей.
Мы постараемся ответить на ваши вопросы с привлечением специалистов, а может быть, это будет новая постоянная рубрика о родителях и детях, пусть не родных по крови, но очень любимых и любящих друг друга.
Алена КАЗАНЦЕВА
